Какая-то доска у лужи
Лежала втоптанная в грязь.
С полмесяца еще до стужи,
А там зимы наступит власть.
По той доске народ копытил
В сельпо, чтоб крепкого набрать;
Потом назад шел сельский житель
Общаясь: «Мать-да-перемать».
За лужей на бугре церквушка
Без купола и без креста.
Стоит убогая старушка
И молится на лик Христа.
Мчит по селу поток сивушный,
Мужицкий рык и бабий вой —
«Когда бы не было так скучно,
Тогда бы не было тавой!»
Мужик с утра глядит вороной,
Про опохмел лишь говоря...
А та доска была иконой
Во время Батюшки-царя.
* * *
Повсюду листья, сучья, —
Травы ворс не полег...
Попался в сеть паучью
Красивый мотылек.
Каким недобрым ветром
Он занесен сюда?
Но безразличны ветки —
Ведь не своя беда.
Уже не бьется узник —
Не разметать тюрьму.
Паук с огромным пузом
Торопится к нему.
Такому безразлично:
Красавец ли, урод —
Побольше бы напичкать
В любимый свой живот.
А мотылька я вынул —
Взлетел к вершинам он...
От жуткой паутины
Никто не огражден.
* * *
Я не люблю самодовольство
Здоровьем пышущее вдрызг,
Которое приходит гостем
Из края хамов и барыг —
Подкатывает с наглой мордой,
С отрыжкой после жирных блюд;
Одетое по свежей моде,
И в каждом слове речи — блуд.
И корчит из себя светило,
А не обычную свечу...
Самодовольство не любил я,
И признавать не захочу.
РАССКАЖИ
«Расскажи мне сказку, —
Говорю любимой, —
Расскажи мне сказку
О любви красивой,
Что устали ветры
Завывать в трубе.
Расскажи мне сказку». —
«А зачем тебе?» —
«Расскажи мне сказку,
Что река зимою
Быть не захотела
Больше ледяною.
Что трава не стала
Суше и грубей.
Расскажи мне сказку». —
«А зачем тебе?» —
«Расскажи мне сказку,
Как жила в разлуке,
Как ко мне тянула
Мысли, сердце, руки.
И любовь не будет
Никогда слабеть.
Расскажи мне сказку».
«А зачем тебе?»
* * *
Медленно сходит снег,
Воды играет под кручами...
Ты была лучше всех,
Ты была всех лучше.
Поезд от нас ушел
Всё равно шпалам серым...
Как это произошло? —
И ничего не поделаешь.
* * *
Тюльпаны спешат осудить эдельвейс,
И ждут от него раскаяния:
Этот безумец на скалы полез,
Полез на голые скалы.
Не понимают любимцы равнин,
Для них это странный случай...
Я думаю, что эдельвейс не один
К вершинам стремится по кручам.
* * *
Всегда пред глазами закат —
И в октябре, и в мае...
Солнце в осколки река
На ряби своей разбивает.
В каждой душе снегопад
Из тополиного пуха, —
Пушинки уносит вода;
Уносит вода. Ну и пусть так.
* * *
Недорогое есть вино,
Есть толстостенные бутылки;
Есть холод глаз, есть сердца пылкость;
Есть жизнь, а есть о ней кино.
Пусть не поймет меня гурман —
Не одного мы с ним оркестра.
И золотому слитку место
Бывает грязь — над ней туман.
У каждого своя судьба,
У каждого свои наряды...
Прекрасное качнется рядом
И удалится от тебя.
ПЕРЕД СНЕГОМ
Голос капель громче,
И в окне нет света.
Тучи — стая гончих —
Потеряли лето.
Догонять — напрасно.
Вот такое дело.
Долгое ненастье
Перед снегом белым.
Перед снегом чистым —
На ветвях слезинки.
Для чего нам чувства?
Что нам скажут льдинки?
У судьбы не спросишь —
Увильнет по лисьи.
Мелкий дождик. Осень.
Под ногами листья.
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Поэт и еврейский язык - zaharur На вышеприведённой фотографии изображена одна из страниц записной книжки Александра Сергеевича Пушкина, взятая из книги «Рукою Пушкина. Несобранные и неопубликованные тексты». — 1935г.
В источнике есть фото и другой странички:
http://pushkin.niv.ru/pushkin/documents/yazyki-perevody/yazyki-perevody-006.htm
Изображения датированы самим Пушкиным 16 марта 1832 г.
В библиотеке Пушкина была книга по еврейскому языку: Hurwitz Hyman «The Elements of the Hebrew Language». London. 1829
Это проливает некоторый свет на то, откуда «солнце русской поэзии» стремилось, по крайней мере, по временам, почерпнуть живительную влагу для своего творчества :)
А как иначе? Выходит, и Пушкин не был бы в полной мере Пушкиным без обращения к этим истокам? Понятно также, что это никто никогда не собирался «собирать и публиковать». Ведь, во-первых, это корни творчества, а не его плоды, а, во-вторых, далеко не всем было бы приятно видеть в сердце русского поэта тяготение к чему-то еврейскому. Зачем наводить тень на ясное солнце? Уж лучше говорить о его арапских корнях. Это, по крайней мере, не стыдно и не помешает ему остаться подлинно русским светилом.
А, с другой стороны, как говорится, из песни слов не выкинешь, и всё тайное когда-либо соделывается явным… :) Конечно, это ещё ничего не доказывает, ведь скажет кто-нибудь: он и на французском писал, и что теперь? И всё же, любопытная деталь... Впрочем, абсолютно не важно, была ли в Пушкине еврейская кровь, или же нет. Гораздо важнее то, что в его записной книжке были такие страницы!
У старинного с чернью киота - Людмила Солма *) ПРИМЕЧАНИЕ в дополнение:
Святые отцы об отчаянии:
"Никогда не будем унывать в скорбях и, увлекаясь своими помыслами, не будем предаваться отчаянию. Но, имея большое терпение, будем питаться надеждой, зная благое Промышление о нас Господа."
http://azbyka.ru/dictionary/14/otchajanie-all.shtml
"Нет ничего равного милости Божией, нет ничего больше ее. Поэтому отчаявшийся сам себя губит." (преп. Иоанн Лествичник)
